— Не похоже, что ты скучал, предатель, — шутливо обратился я к нему, — конечно, мне бы тоже больше нравилось проводить время с красивой девушкой.

— Ну что вы! — наконец, смутилась Лукина и попыталась перевести тему с моего неожиданного комплимента, — на самом деле он очень скучал, мне приходилось к нему несколько раз в день приходить, чтобы не грустил.

— Я тоже скучал, — сказал я глядя ей прямо в глаза, — ну что? может быть погуляем тогда все вместе, раз уж я так вовремя вернулся?

— С радостью, — согласилась она, и мы все втроём вышли с моего участка.

Особенных вариантов куда пойти у нас не было, так что мы просто гуляли между домов. С удовольствием я замечал, что с тех пор, как мы начали облагораживать территорию деревни, люди и сами начали стремиться к содержанию своих домов в красоте и чистоте. Многие здания, конечно, стоило бы снести и перестроить. Но часть избушек теперь смотрелись совсем по-новому. Тем более, что я старался как мог помогать людям в таких порывах, например, помогал закупиться краской тем, кто редко выезжал в город. А для некоторых пожилых или совсем бедных жителей и сам её закупал. Да и красить нашим старикам помогали комсомольцы. Я ещё с того памятного бардака в подвале у бывшей самогонщицы дал задание Алле следить за тем, чтобы молодёжь по возможности помогала старшему поколению, особенно одиноким людям. Приятно, что эта инициатива активно поддерживалась. Да не из под палки, а благодаря собственному желанию молодых.

Пока мы гуляли, Маша рассказала и показала мне, что Рекс почти выучил команду голос. И правда, процентах в семидесяти он её выполнял.

А я рассказал девушке всё интересное, что смог вспомнить про Киев и вообще свою поездку в Украину, не удержавшись, вспомнил и Ялту.

Она вздохнула:

— А я ни разу на море не была... красиво, наверное.

— Обязательно побываешь, — уверил я её, незаметно для самого себя перейдя на ты.

Она перевела взгляд на небо.

— Ой, а сколько уже времени?

— Почти два, — взглянул я на наручные часы.

— Загулялись мы с вами, Саша, — улыбнулась она, — я и не заметила, как больше часа прошло. Пора мне на работу бежать.

Я вздохнул. Жаль было расставаться, но она права. Мы попрощались, и она поспешила в сторону молочной фермы. Ну а Рекс, этот предатель, сразу же побежал за ней.

— Рекс, вернись, — окликнул я его, — нам в другую сторону.

Он, конечно же, и не подумал.

Мария остановилась и рассмеялась, потрепав собаку по холке.

— Ну же, иди к хозяину, — мягко подтолкнула она его ко мне.

Ноль внимания от пса-изменника.

— Кажется, придётся мне с вами вернуться, — подытожила Лукина, глядя на поведение упрямца.

— Видимо так. А лучше...

Я сделала драматическую паузу. Да, возможно, это и не самое идеальное время и место, но почему нет?

— А лучше нам вообще всегда возвращаться вместе, — я достал из-за пазухи коробочку, — Маша, ты станешь моей женой?

Она опешила и вмиг стала серьёзной, продержав меня в тишине не меньше полминуты, а потом дрожащим голосом ответила:

— Александр... Саша... я согласна.

Мы с Машей едва успели обсудить дату свадьбы, решив назначить её на третье июля. Ну а дальше снова началось веселье. Буквально через пару дней в деревню приехали инспектора ОБХСС, одним из них, кстати, оказался уже знакомый мне Курочкин Александр Александрович, который прошлым летом раскрутил дело Елина. Я был рад его видеть, но сам его приезд означал, что проверка затянется надолго. Мой тёзка подходил к своей работе в высшей степени ответственно. И даже то, что он проверял всё год назад, вряд ли как-то повлияет на его подход.

Так и случилось. Вот я и Лариса Ивановна буквально похоронили себя на несколько дней под завалами бумаг, которые приходилось разбирать вместе с инспекцией, не считая проверок на складах.

Но зато через неделю у меня на руках были все документы о том, как велась проверка, где чёрным по белому подбиты все ресурсы колхоза. Начиная со стройматериалов, заканчивая сеном и кормами. Про деньги я уже молчу.

Конечно, при желании наверняка даже у нас можно было бы найти какие-то мелкие нарушения, как говорится, был бы человек, а статья найдётся. Но наш колхоз выгодно отличался от очень многих тем, что у нас здесь действительно не воровали. Ни грамма государственного и колхозного имущества не использовалось незаконно. Всё делалось чисто и по закону. По крайней мере с тех пор, как разобрались с воровством на молочной ферме.

В общем, результатами проверки я был доволен, также как и инспекция. Мы со всем уважением попрощались, крепко пожав руки. А мне предстояло ещё раз съездить в Москву. Но на этот раз я предвкушал, как размажу этого наглого журналюгу железными доказательствами.

. В дороге я представлял лицо напыщенного Велюгина после того, как документы окажутся у него прямо перед носом. Интересно как оправдываться будет.

— Вот я к вам и вернулся, — открывая дверь, я сразу же обратился к той самой женщине с «химией» на голове, — не могли бы передать Михаилу Васильевичу, что к его превеликому сожалению, я достал необходимые бумаги и теперь жду опровержения статьи.

— Я могу их передать, — моментально кивнула она, потянув руку.

— Нет, — поспешил отказаться, — подобные документы передаются лично из рук в руки.

— Хорошо, тогда я позову его.

Она вновь поднялась на второй этаж, оставив меня одного внизу. Я ещё раз посмотрел на итоги проверки и улыбнулся. Проверяли абсолютно всё, в том числе и имущество колхоза, дабы исключить возможность незаконного обогащения, как писали в статье. Приятно было видеть, что вопреки клевете всё сходится, вплоть до рубля. Я чист, мы всего добились честным трудом и бояться мне нечего.

— Извините, — окликнула меня женщина, едва спустившись вниз, — вы бы не могли подняться вместе со мной? С вами хочет поговорить главный редактор.

Признаться честно, этой встречи я и ждал.

Когда мы поднялись на второй этаж и прошли дальше по коридору, женщина внезапно остановилась и указала на необходимую дверь. Сама же войти не решалась, предоставив эту возможность мне. Я решительно толкнул дверь и оказался в кабинете главного редактора, где помимо него самого также находился и Велюгин.

— Здравствуйте! — с неприкрытой улыбкой поприветствовал двоих, но судя по хмурым лицам, тем было не до веселья.

— Здравствуйте, товарищ Филатов! — отозвался черноволосый мужчина лет сорока.

Он осуждающе посмотрел в сторону журналиста, после чего поднялся с места и подошёл ко мне, затем протянул руку и сказал:

— Меня зовут Панкин Борис Дмитриевич, главный редактор, как вы уже могли догадаться.

— Приятно познакомиться, — протянул руку в ответ.

Панкин... что-то знакомое. Кажется он потом каким-то дипломатом станет или даже министром. Если не однофамилец, конечно.

— Присаживайтесь, может мне попросить налить для вас чаю? — собеседник всячески пытался выглядеть доброжелательно.

— Нет, спасибо. У меня много дел в Москве, забежал ненадолго. Думаю, вы уже знаете в чём дело.

— Знаю, — кивнул мужчина, затем потянулся к документам в моих руках, — позволите?

Я с удовольствием передал ему результаты проверки моего колхоза, а мужчина неторопливо вернулся на своё место и приступил к чтению.

Бросив взгляд на наглого журналиста, я заметил, как у того трясутся руки. Он не открывая взгляда смотрел на главного редактора, словно пытаясь считать с его лица хоть какие-то намёки. Когда Панкин закончил читать, он протянул мне документы и сказал:

— Александр Александрович, от лица редакции газеты «Комсомольская правда» я приношу вам извинения за статью, которая является полностью неправдоподобной.

После этих слов он посмотрел на Велюгина настолько суровым взглядом, что тот словно по волшебству подпрыгнул со стула и неуверенно подошёл ко мне.

— Я искренне прошу прощения за написанную мною статью. Не буду отрицать, я халатно подошёл к изучению информации и обещаю, что впредь подобное не повторится. А ещё... — он со страхом взглянул мне в глаза, — мне стоило прислушаться к вашим словам.